На что рассчитывает Минфин

Прогнозы Минфина сгущают краски, но объяснимы. Министерство пытается защитить резервы и дождаться роста цен на экспортное сырье, а пока действует по обстановке.

Минфин без страха и упрека

Обсуждаемые в правительстве бюджетные стратегии и возможные негативные сценарии иногда страшнее, чем сценарий хорошего фильма ужасов. На фоне того, что цена на нефть и курс доллара уже существенно отклонились от среднегодовых значений на 2016 год и резкие движения продолжаются, даже негативные сценарии выглядят достаточно позитивно.

Однако для оценки стратегии надо понимать ее адресата. Прогнозы Минфина и в хорошие времена не отличались как точностью, так и оптимизмом. Их реальная цель в другом — ограничить аппетиты прочих ведомств и госкорпораций. В сытые времена — чтобы не просили добавки, в тощие — чтобы не удивлялись урезанию бюджетной пайки.

В качестве примера может служить прошлый год — обещанное десятипроцентное сокращение расходов не материализовалось, скорее произошло перераспределение между статьями, а доходы сократились примерно на 4,5%, при том что в конце прошлого года в сценариях Минфина были заложены двузначные сокращения, чем и обосновывался секвестр. Дефицит федерального бюджета РФ за январь—ноябрь составил 896,6 млрд руб., или 1,3% ВВП, что выглядит плохо на фоне прошлогоднего дефицита в 0,5% ВВП (за весь год), но далеко не катастрофично.

Что резать?

Другой вопрос, как Минфин попытается удержать дефицит в пределах 3% ВВП, как предписано главой государства. Доходы поступают в бюджет с некоторым временным лагом, поэтому осенний обвал на нефтяном рынке скажется уже на доходах 2016 года, но ослабление рубля частично компенсирует этот эффект. Планируемые же сокращения пока выглядят масштабно — до 350 млрд руб. можно урезать за счет лимитов на бюджетные расходы и проявления скупости во время традиционной декабрьской гонки за бюджетными средствами. Предложение уменьшить траты на свободную экономическую зону (СЭЗ) Калининграда на фоне всего бюджета несущественно. Траты в 65,8 млрд руб. допрасходов (менее 0,5% от расходной части бюджета) общую ситуацию не спасут.

Увеличение выплат дивидендов госкомпаний маловероятно — максимум, чего можно будет добиться, это снижения «хотелок» бюджетных денег и финансирования из средств ФНБ. Приватизация в 1 трлн руб. также представляется спорной в условиях ограниченного доступа к рынкам капитала и пребывания российского финансового рынка под давлением. Скорее всего, спасением станут слабый рубль и повышение прибыльности экспортеров — собственно, эти же факторы вытягивали бюджет в 2014–2015 годах. Высокие процентные ставки и слабый рубль также повышают прибыльность операций ЦБ, а 90% прибыли идет в федеральный бюджет. Ожидаемое снижение инфляции снизит требования к повышению расходов и субсидий регионам, что тоже ослабит давление и снизит ожидаемый дефицит.

По обстановке

Основными рисками являются неадекватный сложившимся ценам на экспортные товары курс рубля и рост социальной напряженности, требующий новых ассигнований проблемным регионам и отраслям. За последние годы Минфин научился быть креативным в своих прогнозах и жестким в распределении средств: вспомним, сколько заявок на помощь из ФНБ было озвучено в прошлом году и сколько было реализовано.

Другой проблемой остаются ухудшение положения в банковском секторе и необходимость его докапитализации, а также накопленные плохие активы в ВЭБе — цена этих вопросов, скорее всего, будет более 2 трлн руб. и потребует выпуска новых ОФЗ или «раздербанивания» запасов. Однако опыт прошлых лет показывает, что реальные потребности в докапитализации всегда существенно меньше заявляемых и часть из них решается с использованием инструментария ЦБ РФ.

Прогнозы Минфина сгущают краски, но объяснимы. Министерство пытается защитить резервы и дождаться экономического роста или же роста цен на экспортное сырье, а пока действовать по обстановке. Скорее всего, бюджетная политика следующего года будет отражать скупость и осторожность при надежде на улучшение конъюнктуры. Бюджетополучатели и граждане должны быть к этому готовы.